Ефрейтор Икс [СИ] - Сергей Лексутов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наутро он проснулся довольно поздно, Ольги уже не было. Бодро насвистывая, он вышел во двор, встал под душ, и тут вспомнил, что Оксана выходит замуж, и ему стало невыносимо тоскливо. Надо же, какой-то шустряк только с помощью штампика в паспорте овладеет этим красивым, гибким, сильным телом, и будет лапать его липкими немытыми руками. Павлу почему-то казалось, что руки непременно будут липкими и грязными… Он помотал головой, и пошел под колонку, вода в бочке показалась ему слишком теплой.
После водных процедур, он уселся в шезлонге, жмурясь на солнце.
…Вилена пришла к нему в больницу второго сентября. Видимо, тридцать первого она приехала с каникул, которые проводила дома, первого числа металась по Университету, выясняя все подробности о Павле, а второго заявилась в больницу. Как обычно в совдепии, к больным посетителей не пускали. Если на ногах, пожалуйста, тащись в холодный грязный холл, там и общайся с близкими. А если лежачий, лежи и не возникай. Хотя встреча с близким человеком, возможно, тебя бы сразу на ноги поставила. Вилена надела свой лабораторный белый халат, и прошла вахтера, с независимы видом своего человека. Увидев ее в дверях палаты, Павел не удивился, только безмерно приятное тепло разлилось по всему изломанному и израненному телу.
Она присела к его постели, сказала смущенно:
— Здравствуйте, Павел Яковлевич…
Тут вмешался разбитной, не в меру общительный парень с соседней койки:
— Сестричка, а вы что, новенькая? Такую симпатичную я бы давно заприметил…
Вилена повернулась к нему, гневно сверкнула глазами и высокомерно выговорила:
— Лежите спокойно, больной. Мне надо с Павлом Яковлевичем поговорить.
— Сестричка! Да о чем с ним говорить?! У него же все, что ниже пояса, давно атрофировалось… — парень неприятно заржал.
Теперь уже Павел повернулся к нему, сказал угрожающе:
— Дай поговорить, а? Не будь скотиной. А то ведь у меня то, что выше пояса, не атрофировалось…
— Че ты сказал? Че ты сказал?.. — запетушился парень, начиная сваливать на пол толсто загипсованную ногу.
С другой койки вдруг прохрипел попавший в аварию и намертво парализованный тракторист дядя Гриша:
— Утихни, трахаль-перехватчик… Не видишь, это вовсе не сестра…
Парень засопел, схватил костыли и уковылял за дверь. Вилена проворчала:
— Господи, везде всякое хамло липнет… Внешность у меня, что ли располагающая?..
Павел улыбнулся:
— Ты еще слишком молоденькая. Станешь постарше, приобретешь величественность, тогда всякие-такие липнуть перестанут, — Павел неловко замолк, разглядывая ее. Господи, всего-то двадцать лет, а будто присохла намертво; четвертый год пошел…
— Как вы, Павел Яковлевич? Сильно болит?
— Да нормально уже… Раны затянулись, позвоночник растянули. Говорят, ходить буду…
Она тоже неловко молчала, и будто порывалась что-то сказать, но не решалась. Зато Павел решился; будто в ледяную воду ухнул:
— Вилена, я все понимаю, чай не чурбан… Но ты посмотри на меня, я ведь полнейшая развалина. Мне, по-видимому, нельзя будет в дальние маршруты ходить. Тайга для меня навсегда закрыта.
Она тихонько прошептала:
— Я в город перееду… К вам… — голос ее совсем сник.
Он тяжело вздохнул, сказал:
— Я ж тебя уже три года знаю, зачахнешь ты без своих гор…
— Тогда, вы ко мне… — она совсем опустила голову.
— Господи, Вилена! Случись что со мной, тебе же с кордона на лыжах бежать целую неделю до центральной усадьбы. Да и на центральной усадьбе, вряд ли чем помогут, при моих-то травмах… К тому же, хоть и люблю я по тайге странствовать, но возвращаться предпочитаю в город. Потому как я горожанин. Я ведь уже плохо помню, как мы в деревнях жили…
Она ушла, тоскливая и поникшая. А Павел лежал, и упивался своим благородством. Теперь он не думал, что поступил правильно. Может потому, что тогда он думал, что будет не ходить, а ковылять, весь затянутый в кожу с железными штырями. А теперь не только ходит, но и шустро бегает, а также продолжает штангу поднимать, и раза два в неделю с Димычем проводит спарринг-бои в спортзале школы милиции.
Павел уже основательно накалился на солнце, впору было снова лезть под колонку, но все сидел и сидел, размышляя о своей тяжкой участи: любить сразу двоих женщин, а выбор делать не в пользу самой приятной в сексуальном плане.
Кряхтя, вылез из шезлонга, остудил под колонкой раскаленную кожу, и поплелся завтракать.
Пока завтракал, уныло размышлял, как его в следующий раз попытаются убить? Но не сидеть же дома! Если они увидят, что он спрятался дома, могут и гранату в окно швырнуть от безысходности. А тут целых три женщины и Денис… Нет уж, надо побольше болтаться на людях, пусть думают, что он их нисколько не боится, уверенный в своей силе, и боевом искусстве.
После завтрака засел за машинку, и еле-еле заставил себя отпечатать дневную норму — десять страниц. В голову все упорнее лез сюжет нового криминального романа. Вот только никак оформиться не желал; виделся этакой бесформенной горой всевозможных образов и эпизодов. Видимо, сюжет оформится, когда он докопается до сути происходящего с ним. Впрочем, прошлый роман он написал на две трети, а все не знал, чем дело кончится, и из-за чего на него наехали. Отпечатав норму, сложил листы в папку. Подумал, подумал и достал из ящика стола новенькую тетрадь. Заправил чернилами любимую авторучку с эльборовым пером и пошел обедать. Когда обедал, вдруг зазвонил телефон.
Не спеша, выйдя в прихожую, взял трубку, помедлил, сказал нейтрально:
— Алле…
В трубке послышался странно знакомый голос:
— Алле! Это квартира Лоскутовых?
— А вы кто? — настороженно спросил Павел.
— Пашка, ты, что ли?! — восторженно заорал неведомый абонент.
— Да, я… — еще больше насторожился Павел.
— Ты что, не узнаешь? Это же я, Батышев!
— Арнольд Осипович? — потрясенно выдохнул Павел.
— Ты, паршивец, забыл совсем старика. А недавно я встретил Кока, он мне и поведал, что ты писателем стал. Да я и сам в книжном магазине знакомую фамилию видел, но подумал, что однофамилиц.
— Да откуда вы телефон-то мой знаете? Мне его лишь пару дней назад поставили…
— А через Кока. Он мне дал телефон вашего Михаила Михалыча…
И тут Павел вспомнил, что сам обзвонил нескольких своих знакомых, которых с некоторой опаской считал друзьями. Вдруг опять ошибается? Так что, его телефон знали Михалыч, Слава и Илья Дергачев.
— Ты все частностями интересуешься…А встретиться не хочешь?
— Конечно, хочу, Арнольд Осипович…
— Тогда так, подъезжай к Университету часикам к четырем, прогуляемся, поговорим. А лучше, на пляж пойдем. Тут неподалеку есть уютный дикий пляжик, я там каждый день после работы купаюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});